ИЖ-5

[Asgard Kink]

Крис/Том, РПС-АУ. Крис - детектив,Том - подозреваемый в убийстве, содержащийся в камере предварительного задержания. Хочу много-много юста и душевных переживаний и терзаний Криса по поводу его его влечения к подозреваемому и в конце концов он не выдерживает и срывается)))Вагон печенек, любофф и сирдца за не совсем добровольные поигрушечки с наручниками и секс в тюремном душе,ко взаимному удовольствию))) ХЭ

@темы: выполнено, Круг ИЖ

Comments

[Asgard Guest]

Это радует

Колоритная атмосфера))) хорошо что том не бросил. И пса отдали на поруки) теперь только не понятно почему он на свободе, когда его хотели арестовать за ножик

[Asgard Guest]

теперь только не понятно почему он на свободе, когда его хотели арестовать за ножик

Ну,об этом позже)

К слову. Автор тут наивно обещал главу через 3 дня, но случились технические накладки. Так что если мой комп увезут реанимировать, выкладка может на какое-то время затянуться. Пардонемуа, мез ами,в особенности мой милый заказчик. Помолимся за здоровье моего ноута

[Asgard Guest]

Милый автор,не переживайте,так,все нормально,я все прекрасно понимаю и подожду )))з.

Asgard Guest, автор! не тревожьтесь) ждем)

[хомба]

Заблудившийся мимокрокодил кончил трижды морально и физически
Спасибо!
Надеюсь, сам автор ловит от написания хотя бы часть того кайфа, который я получила по прочтении.
Очень хочется еще.

[Asgard Guest]

морально и физически

Это очень интересная реакция

Надеюсь, сам автор ловит от написания хотя бы часть того кайфа, который я получила по прочтении.

Ну а как жеж! Не будь мне интересно,я и не писала бы.

Очень хочется еще.

Скоро будет

автор

[хомба]

Скоро будет

Круть!
А то август, тоска, холодные ночи, все дела...

[Asgard Guest]

А то август, тоска, холодные ночи, все дела...

Холодные ночи - это и впрямь проблема Но как же летоморепляж!

[хомба]

Но как же летоморепляж!

Прошли, не оставив и следа)
Я тут пару раз ночевала на лоне природы, так что могу сказать, что ночью охренеть, как холодно. Но дело даже не в градусах. Тут такое состояние души.
А вкусные фики, они греют

[Asgard Guest]

Тут такое состояние души.

Вот и я о том же подумала)

А вкусные фики, они греют

Жаль только,что не заменяют живых и тепленьких молодцев с терракотовым загаром и бархатным басом

[Asgard Guest]

Жаль только,что не заменяют живых и тепленьких молодцев с терракотовым загаром и бархатным басом

сублимация наше все*поправила профессорские очки*ужасненько хоцца продолженияз.

[Asgard Guest]

ужасненько хоцца продолжения

Я его напишу,мой милый заказчик Завтра сяду прямсутра, потому что,боюсь,сейчас из меня не выйдет ни одного толкового предложения: подхватила насморк и в голове вперемешку с соплями ни одной путевой мысли.

[Бегун на длинные дистанции]

Елки-палки) На каждое уведомление в дискуссиях срываюсь, как на пожар, а тут...

[Asgard Guest]

ужасненько хоцца продолжения

Я его напишу,мой милый заказчик Завтра сяду прямсутра, потому что,боюсь,сейчас из меня не выйдет ни одного толкового предложения: подхватила насморк и в голове вперемешку с соплями ни одной путевой мысли.

[Asgard Guest]

Бедненький автор выздоравливайте,и не волнуйтесь*гладит* очень сочувствую,я подожду,мне ж не горит )

[Asgard Guest]

Бедненький автор выздоравливайте

Спасибо

На каждое уведомление в дискуссиях срываюсь, как на пожар, а тут...

Шо ж вы такой нервный,товарищ странник?

[Бегун на длинные дистанции]

Шо ж вы такой нервный,товарищ странник?

Жара-с...)

[Asgard Guest]

Одним холодно,другим жарко..)

[Бегун на длинные дистанции]

Думаю, продолжение истории поправит нам всем терморегуляцию)

[Asgard Guest]

Глава пятая, часть первая. Это я ее разделила напополам, ибо огромная она.


Мое возвращение к родным пенатам состоялось в лучших традициях поэта Феокрита. Я, Том и Хемингуэй в экстазе долгожданной встречи не спеша семенили по городу, солнце играло в сугробах чужих неубранных палисадников и длинных насыпях снега, наваленных вдоль тротуаров старательными дворниками. Я держал руку Тома, он беспокоился, что мои худые кроссовки никак не годятся для подобных прогулок. В конце концов мы запрыгнули в первый попавшийся трамвай, двигавшийся к центру, и оказались дома спустя какие-то десять минут.
Наш добрый доктор Такер в самом деле оправдал свою образцовую репутацию – выписал меня без лишних пререканий и напутственного жужжания. Думается, он только и ждал часа избавить себя и свою лечебницу от моего дурного общества. Не думаю, что он когда-либо верил в мою депрессию или тем паче мое сумасшествие. С Томом док был особо обходителен (чутье у них друг на друга, что ли, у этой интеллигенции ученой?), сложил аккуратно все справочки, отдал ему лично в руки. Я дал «коллегам» немного пошушукаться, пока собирал мой небогатый больничный скарб и прощался с приятелями из клуба. Те, к слову, все как один пришли в дикое недоумение и затребовали от меня подробных объяснений, но я, воспользовавшись минутным замешательством, отделался от них лишь парочкой прощальных фраз (Прощай, матушка! Прощай, батюшка!). Ну не до них мне было! Солнце Тома вновь бросило лучи на мою сторону света, ледники таяли, вулканы извергались… Если рядом есть он, никого другого априори быть не может. И не надо.
Я посчитал нужным объясниться ему в первый удобный момент. Он предельно внимательно выслушивал неуклюжие оправдания давнишних моих преступлений и в продолжение рассказа то краснел, то бледнел, то глядел на меня с огорошенным видом. Еще бы, ведь я поведал ему всю подноготную, просто от и до. Судя по всему, если Том о чем и догадывался, то просчетов у него было не меньше.
Пик откровений застал нас привольно устроившимися на балконе: меня – сидящим в шезлонге с будничной сигаретой, Тома – стоящим чуть поодаль и дышащим в приоткрытое наверху окно. Он сложил руки на груди, как будто с укоризной, но то и дело в его глазах мелькала ни с чем не спутываемая нежность, и я продолжал вливать ему в уши всю ту же горько-сладкую, совершенно идиотскую, какую только я могу придумать, правду, что разрывала и жгла его душу, подобно фейерверкам из радости и скорби вперемешку. Хотя скорбь мигом переходила в сочувствие, сожаление – в заботу, обида – в ласковый понимающий упрек.
Он говорил мне: «Что я должен об этом думать?» - и стыдливо добавлял: «Бог мой, я решительно ничего об этом не знаю», – когда я прибегал к терминологии «доминанта», «сабмиссива» и прочего. Ему все эти тонкости были чужды и непонятны, он смотрел на меня в полной растерянности, когда я вдалбливал ему всю важность психологической и эмоциональной составляющих наших отношений, в том числе и сексуальных. Я попросил Тома в свою очередь прокомментировать его позицию, и он уложился в несколько сбивчивых предложений:
«Я…никак не задумывался о тех вещах, что ты говоришь. Для меня это…ново. Ты так резко обрушился на меня. Я не знал, как правильней поступить: оттолкнуть или подпустить ближе. Знаешь, ты был такой…»
«Никчемный?»
«Несчастный. Я не знал, чем утешить тебя, не знал, за что ты так меня ненавидишь… Никто не проявлял ко мне такой враждебности! А ты как будто изливал на мне всю свою злобу, потом вновь раскаивался…»
«И ты не возненавидел меня?»
«Я не смог. Ты ведь…ты…ты хороший, ты добрый… И смотришь всегда так мучительно. Я ничего не понимаю…»
О, конечно, ты не понимаешь, мой Том! Ты не помнишь, как зародился этот инстинкт, ты не ведаешь, что в тебе так истово и неизменно отзывается на призыв моего сердца. Мне же никакие другие объяснения не нужны, кроме того, что ты мой, безраздельно мой.
«Поэтому ты вернулся ко мне?»
Том кивнул. Он рассказал, как был все эти три недели в экспедиции, куда его взяли совершенно неожиданно (по сути – лишь предлог сбежать), как ночевал под открытым небом горных долин и перевалов, слушал завывания ветра в ущельях, делал какие-то научные заметки. После того самого телефонного разговора он и впрямь оставался без связи, покуда они с командой ни сошли к подножью и ни включили свои сотовые. Тут-то он и обнаружил мое предупредительное сообщение, но поступил в точности до наоборот: направился прямиком ко мне в квартиру (ключи ведь при нем оставались), заброшенную, сирую, нашел мою прощальную записку, не нашел Хемингуэйчика и принялся стучаться ко всем соседям. По счастью, первой ему попалась добрая Мона, которая и взяла на себя временные обязательства по присмотру за псом. Хема передали на руки новому опекуну, Том решил пока что осесть у меня, заодно и прибрался, – сущая Золушка – и вылил в раковину весь годовой запас алкоголя из моего буфета. Приведя семейное гнездышко в надлежащий вид, мой голубь улетел на поиски неизменного партнера – меня. Ах, открытая душа, стала бы ты так же оберегать меня, будь я насквозь пронзен шальной стрелой, истекающий бурой кровью, лежащий где-то среди грязи в помойной канаве, укрыла бы ты меня, мертвого, своими крылами?
«Но, Крис, хоть я и вернулся», – подхватил Том ранее потерянную нить, – «это не значит, что я согласен терпеть насилие».
И здесь он знал, что говорит. Я мог ответить лишь одно:
«Никогда. Клянусь тебе, ни в коем случае».
Он посмотрел на меня так, словно хотел спросить: «Где же твое милосердие было раньше?»
«Том, я никогда не хотел причинять тебе боль».
«Но почему ты?..»
«Потому что я идиот. Круглый идиот».
«Тебе ведь…тебе нравится связывать меня».
Какая-то черная тень на секунду блеснула в его глазах.
«Я этого не отрицал».
«Но зачем?..»
«Том, ты просто не видел себя связанным», – перебил я всё так же по-свойски, добавляя без того неделикатным речам остроту лукавой своей ухмылки.
Разумеется, мы нашли время поговорить и о деле. А именно: с чем Тому предстоит столкнуться, если его место пребывания рассекретят, и как нам этого избежать. Я предложил сразу построить схему защиты. Что у нас было? Смутный призрак загадочного соперника, который соблазняет Джули и крадет результаты их исследований. Из вещественных доказательств у нас имелся якобы Томов ножик и ноутбук мисс Стивенс, который до сих пор был у меня.
«У тебя?!»
Да-да, Том, именно у меня. Одно «но» - пароля-то мы не знаем.
«Знаем, конечно! Что ж ты раньше не сказал!»
И впрямь. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Мы с Томом отыскали в недрах моей берлоги заветный компьютер, уместились на широкой кровати в спальне и открыли таинственно светящийся в комнатном сумраке экран монитора. Том, как истинный маг-заклинатель, снял с чудо-зеркала злые чары, и мы проникли в кладезь тайн и знаний, им хранимых.
- О-о-о, она сохранила все цифровые копии! Какое это облегчение! - утешился Томми, бегло осматривая папки на рабочем столе.
- Ищи зацепки.
Мой хакер-шпион быстренько нашел почтовый ящик покойной Джули и принялся жадно вчитываться в поток исходящих писем, отвлекаясь, впрочем, на мои поцелуи.
- Много писем от какого-то типа.
- Вот этого, что ли? Kaliter?
- Сейчас посмотрим, – вдумчиво пробубнил Том, открывая последнее послание. Я между тем дал волю рукам чуток поблуждать под его футболкой. – Тэ-эк. Конечно, заходи. Только не очень поздно, ко мне придет приятель из университета. Это я, что ли? Черт, а ведь дата…это за день до убийства!
- Что он ей пишет?
- Хм-м. Спрашивает, можно ли заглянуть «на чаёк». Вполне безобидно? – Том отбил дробь длинными пальцами. – Сегодня видела тебя в актовом зале. Кто давал лекцию? Ты был так увлечен, что я не решилась тебя позвать. Ну-у, верни ее обратно, Крис, почеши мне спинку! – Очередная трескотня над клавиатурой. – Бла-бла-ба, амур-тужур, спасибо за день…
- Спасибо за ночь.
- И что самое интересное – никаких имен собственных. Одно славно – наш Фантомас учится в моем универе.
- Это ты от меня понахватался?
Том непоседливо поерзал, точно огромный кот, подзуживая меня его погладить. Эко устроился! А мне даже нравится, мурлыка, как ты меня просишь. Ну-ка повтори!
- Погоди, ты торопишь события. Где доказательства, что он – Фантомас?
- Ладно, давай посмотрим других адресатов, – дивные пальцы Тома сплясали очередной пасодобль, и вдруг он повернулся ко мне с гримасой минутного потрясения. – Крис, письма от Квентина.
- Которого? – встревожился я. – Вашего приятеля?
Том еще чуток поколдовал над компьютером, но взор его уже застилала пелена оцепенения.
- Да… Да, но здесь он подписан как Квентин Юр, – мертвенно-белое лицо Тома в свете монитора сделалось как будто еще мрачнее. – Что всё это значит? Дорогой профессор, как ваши дела? Простите, что не заехала к вам на неделе, как обещала, но мы непременно увидимся в эти выходные. Я не понимаю, он живет неподалеку? Тогда почему?.. Милая Джули, рад слышать, что наш эксперимент не мешает твоей учебе. Как идут дела в университете, живы ли еще мои старые коллеги? Это…он иронизирует или?..

[Asgard Guest]

- Обожди, – я отвел руку Тома от клавиатуры, бегло перелистывая письма Квентина Юра одно за другим. – Да нет же, всё как черным по белому. Он профессор вашего университета. Только теперь он на пенсии. Хотя вернее…
- Что? – Том рывком повернулся ко мне. – Крис!
- Все эти имена, они мне знакомы. Я словно блуждаю в трех соснах. Юр. Юр… Я знаю, где мог на него наткнуться. Но этот Квентин, вот уж кто не дает мне покоя!
- Почему?
- Мне кажется, я виделся с ним.
Челюсть Тома медленно поехала вниз.
- В этой дурке было много стариков, в том числе и профессора. Как-то со мной заговорил один из них. Престранный. Такой бред нес! Точно, про голоса, эти ваши голоса. Втирал мне, мол, он их слышит и скоро всем покажет… Как же его звали? Дедушка, дядюшка… Да, дядюшка Квен! Я вспомнил! Квентин Юр, дядюшка Квен – всё сходится!
- Он и есть убийца? – изумился мой новый напарник.
- Не знаю. По крайней мере он теперь подозреваемый, – заявил я, ткнув пальцем в экран, и порывисто скатился с кровати. – Перечитай всю их переписку, от начала до конца.
- Я?! И что, явиться к тебе с докладом? – возмутился раздосадованный моим уходом Том.
- Можно в устной форме, – улыбнулся я, стоя уже в дверном проеме. – Во всяком случае, ты справляешься лучше Уоррена, не вижу смысла поручать это кому-то другому.
- Я на легавых не работаю! – донеслось мне в спину.
Пять минут у меня ушло на то, чтобы потеплей одеться и обуть основательные зимние ботинки на меховой подкладке, хранимые в пыльной коробке на шкафу. Маршрут мне предстоял следующий: сперва в участок за досье, которое, я надеялся, поможет мне убедиться в своих догадках, затем, возможно, обратно в лечебницу святого Бертвальда, уже не в качестве пациента, но в качестве сыщика, как некогда предсказали мои приятели по техасскому холдему. В спешке я зачем-то заглянул на кухню и тут меня осадил Том, нарисовавшись в дверном проеме с озабоченным видом.
- Ты куда?
- Поеду заберу материалы дела из участка.
- Я читал переписку Джули. Кажется, там что-то важное.
- Прекрасно. И что же?
- Пока не знаю. Я думал, ты…
- Ну раз так, продолжай. На обратном пути наберу тебя, расскажешь, что нарыл.
Я бросил Тому одну из своих легкомысленных улыбочек, которая произвела на него фантастический эффект. Кроткое выражение лица вдруг претерпело метаморфозу, губы сузились, глаза вспыхнули огнем, причем правый заметно подергивался от нервов.
- Что? – лаконично переспросил мой кабинетный жрец одними губами – перестарался с драматической приглушенностью.
Я промолчал, не тая между тем сладостной ухмылки. Я видел не раз, как Том мужественно сносил унижения, но чтобы Том дал отпор – вот на это мне было прелюбопытно взглянуть. Крах стереотипов – вообще зрелище первоклассное. У меня вот в мозгу прочно утвердился образ Тома-лаборанта, Тома-маменькиного сынка неопределенного возраста, тощего, в клетчатой рубашке… Ну да, еще с этими его сабмиссивными штучками. Однако не стоит забывать, что мы, несмотря на дикую траекторию наших отношений (под стать ЭКГ моего сердца, когда сжимаю Тома в своих объятьях), едва знакомы и по правде ничего друг о друге не знаем.
- Знаешь что, Крис, – классическое вступление к обвинительной речи, – ты меня попросту используешь.
- Это ты меня используешь.
Ну вырвалось. Ну бывает.
- В чем? – Том выпучил глаза и побледнел пуще прежнего. – В чем это я тебя использую?
Праведный боже, и стукнуло же мне согрешить на такого чистого, аки слеза, человека! Он даже не предполагал, что меня можно в чем-то использовать. Но я был хитер и вероломен. На тот момент кровь во мне еще слишком играла, чтобы спустить глупый спор на тормозах.
- Ну как в чем? Ты вышел на свободу, получил защиту, теперь вот на кону твоё открытие века…
Открытие века, как сказано-то интересно.
Но вернемся к трагической сцене.
- Ты серьезно? – его лицо на секунду преобразилось, как тогда, в гостиной, где я сообщил ему всю правду о злосчастных кассетах. Но тут, видимо, он просек, что у меня на уме, и опять набрался удали. – Ты шутишь, да?
Я как-то неоднозначно пожал плечами, но по-мальчишески отвел взгляд в сторону, будто меня отчитывали за мелкий проступок.
- Крис, ты хоть немного даешь себе отчет? – и тут пошла очередь крупнокалиберных упреков. Ну давай, родной, выпускай всю обойму. Точно промеж глаз. – Тебе знаком предел вежливости между людьми? Или, по-твоему, можно поливать всех своей желчью и цинизмом, говорить им в открытую такую…такой бред! Мне раньше казалось, что ты просто изверг, а теперь я вижу, что ты жестокий ребенок, вечно идешь на поводу у эгоизма, вечно куда-то несешься… В тебе же ни капли здравого ума!
- Уж наверно, не такой батан, как ты.
Он на мгновенье онемел от моей насмешки и вытянулся во весь свой немалый рост, точно воробышек, пытающийся казаться больше, ибо в его глазах я был огромен, как голодный и злой уличный кот.
- Да в тебе, кроме спеси, ничего нет! Ты привык всеми командовать!
- Я лейтенант полиции.
- А еще ты изнеженный!
- И богатый, Том. Не забывай, что у меня куча денег.
- Которые ты тратишь на себя любимого.
- На кого еще мне их тратить? На голодных негритят? Китов?
- А цинизма-то сколько!
- Знаешь, я понял, чего тебе не хватает. Таких огромных очков, чтобы ты каждый раз, когда сомневаешься в себе, тыкал пальцем в переносицу.
Том обомлел. Я ждал следующего его действия: ретируется ли он в комнату или наоборот бросится на меня с кулаками. К моему восторгу, Том выбрал последнее и отчаянно двинулся на меня с боевым (однако деликатно приглушенным) криком «сволочь!». Мы схватились в проеме между столом и газовой плитой, где третьей преградой служило окно. Со стороны это, должно быть, походило на бой греческих атлетов, где два бойца напирают друг на друга, сцепившись ладонями (ах, это интимное переплетенье пальцев!).
- Ну и что ты мне сделаешь? – озвучил я единственную крутящуюся в голове мысль без тени какого-либо стеснения. Прибавить к этому еще и оскал, и недобрый взгляд исподлобья, прикрытый парой случайных выбившихся прядок.
Том был уязвлен до глубины души. Он, помнится, попытался меня боднуть, но я, шутя, увернулся назад и тут же нырнул к нему, желая запечатлеть короткий поцелуй. Он не позволил, отвернулся. Я понимал его злость, поэтому дал немножко посопротивляться. Когда же Том довольно неприятно ткнул мне локтем в живот, тут-то любезности и прекратились: я припер его к столу, он поддался грубой хватке, давая мне шанс на заслуженный реванш.
- Какое наказание предпочтете, сэр? – мы уже вполне дружелюбно друг другу улыбались. От моего сбивчивого дыхания волосы, упавшие ему на лоб, чуть подрагивали.
- Помнишь тот день, когда мы в спальне?..
- Ну?
- Ты меня еще так поцеловал…
Я расплылся улыбкой от уха до уха.
- Больно?
- Да. Больно.
- Тебе понравилось?
По правде говоря, ответ мне был не так уж необходим: Том уже возбудился от одной мысли, и я тянулся к нему, готовый воплотить любую прихоть. Я исполнил его желание в полной мере – поцелуй был действительно болезненный, мне ведь приходилось не раз испытать это на себе, прежде чем освоить такую технику. Но это, черт возьми, того стоило!
Спустя этот кусок времени, канувший в черную дыру неописуемого наслаждения, я обнял Тома так крепко, как обнимают лишь влюбленные.
- Ты знаешь, что мы с тобой два наивных придурка? Мы самые наивные идиоты на земле.

[Asgard Guest]

Том молчал и только вжимался щекой мне в плечо. Минутой позже за спиной едва разборчиво прозвучало что-то типа «тафай фы не поетеф?» И, признаться, меня осенила та же идея, когда я в летаргическом экстазе прижимал к себе желанное тело и тупо глядел в окно. Я глядел в окно, сквозь окно, вне окна, однако это не помешало мне увидеть предмет явно не из моего мира.
Так может быть, если, к примеру, двое влюбленных из мыльной оперы взглянут за грань телеэкрана и обнаружат пару жадных глаз, втихаря пялящихся на них. Именно это жуткое чувство я испытал, когда встретился взглядом с этим мерзавцем. Помните человека в желтом дождевике на той стороне нашего двора? Точно на его наблюдательном посту теперь стоял другой, в куртке с меховой оторочкой и шапке, просто стоял и следил за всей нашей разборкой с ее вытекающими.
Между нами словно натянулась тугая струна, лопнула с жужжащим звуком, и мой враг медленно подался в сторону, чтобы в следующий миг пуститься наутек. Я вырвался из объятий Тома и попятился к коридору.
- Крис?
Я лишь ткнул пальцем в окно, круто развернулся и пустился в погоню, наскоро вооружившись пистолетом и накинув пальто. Пять лестничных пролетов были преодолены мною за какие-то секунды; выбежав на улицу, я тут же увидел вдалеке маячившую синюю шапку и бросился за этой мишенью. Пару раз я чуть не угодил носом в сугроб и едва не перевернулся через качели. Моего соперника затормозила большая замерзшая лужа на повороте к глухому коридору между домов: он сделал неаккуратный шаг, сплясал дабстеп и очутился на твердой почве, уже когда между нами оставалось метров двадцать.
- Стой! Стрелять буду!
Мужик оглянулся на меня с диким видом, поколебался две секунды: рискнуть ли дать дёру под мушкой, но оказался чертовски смел (или туп) и нырнул в свой партизанский лаз. Я плюнул на бегу, сунул пистолет обратно в карман, каким-то чудом сиганул через всю лужу и свернул за этим дрянным беглецом.
Надо сказать, что городишко наш не велик, и если честной люд и встречается на улицах, то для него, скорее, характерен амёбный тип поведения. Я гнал «лисицу» два квартала, орал таксистам, чтобы те его задержали, но, разумеется, никто и пальцем не пошевелил. На очередном повороте я заметил у беглеца большую сумку через шею, которая ощутимо его тормозила. Но он не сбрасывал балласт, даже рискуя быть схваченным.
Как я уже сказал, на повороте ему посчастливилось: уцепился за проезжий трамвай и поехал «на буксире». Мне до трамвая оставалось добрых пять метров, так что еще пару кварталов я, матерясь, бежал следом на своих двух. И тут (дьявольский смех) трамвай предпринял остановку. Наш теперь уже заяц растерянно заозирался, учуял мое стремительное приближение, спрыгнул на землю и попер через дорогу, куда глаза глядят.
Мы неслись вперед, вперед и еще раз вперед. Кажется, у меня в кармане вибрировал мобильный. Или просто мои органы рвались наружу от невыносимого напряжения. По ту сторону дороги мреяло что-то, похожее на конец цивилизации. Я, да и он, в ту минуту уже ничего не соображали; впереди простиралась мутная серо-белая кайма, перехваченная железной рабицей, – неузнанный и дикий пейзаж. К моему ужасу, шагов за тридцать от меня этот несчастный кинулся на невысокий забор, лихо вскарабкался, перепрыгнул и ринулся, как бешеная цапля, по сугробам, по косогорам, по строительному мусору!.. Делать было нечего. Я произвел те же манипуляции, угодил в ту же закрытую зону и, как дурак, помчался по следам убещика. Минут десять, наверно, мы продирались через это минное поле: падали, вставали, бежали, шли, даже переглядывались, и я пользовался моментом издалека пригрозить ему кулаком. Я всё ждал, когда же эта сволочь упадет и не встанет: можно было, конечно, прострелить ему ногу, но как не хотелось!
В конце концов на горизонте показалась противоположная сторона ограды. Злодей приободрился, вскинул руки и с новыми силами полетел навстречу свободе. Когда я, изнемогая от усталости, преодолел забор, без сил падая в снег, мой соперник на последнем издыхании карабкался по крутому склону к железной дороге, где ходили электрички. Я, лежа мордой в снегу, наблюдал эту картину с подлинным изумлением. Этот таракан, хватаясь руками и ногами за всё что можно, взобрался-таки на холмик, и лишь теперь до меня дошло, откуда у мерзавца столько упорства: к нам ехал поезд. Точно сон, вспоминаю тот момент: нарастающий стук колес, сигнальный вой, снег, обжигающий мне лицо… Вдруг электричка пронеслась мимо, и силуэт человека слился с бело-красным потоком, стремительным лучом, летящим перед моими помутненными от усталости глазами. Гул, скрежет, свист. Вагоны, вагоны, вагоны… Поезд как будто и сам от усталости замедляет стук колес, сбавляет темп, еще не ползет, но движется медленней, медленней… Настолько, что человек ухитряется вскарабкаться на платформу последнего вагона и преодолеть путь вместе с составом до ближайшей остановки, а там, возможно, и пересесть в поезд, чтобы благополучно выехать за город. Я всматривался, как в мираж, далекий и едва разборчивый, в посадочную платформу, высокое железное нагромождение красного цвета – как мне его достичь, если я подняться не в состоянии? Ох и силушка моя богатырская, покинула ты меня. Упустил!
Домой я вернулся с видом изрядно побитого бродяги (кстати говоря, ехал на трамвае). Когда Том отпер мне дверь, сам не свой от волнения, я буквально рухнул в его объятья, оставляя на обоях грязный отпечаток руки. Мой несравненный доволок меня до дивана, раздел, уложил, укутал и снабдил большой горячей чашкой чая.
- Крис, что с тобой?
Я апатично хлебнул из чашки.
- Ну говори же. – Том измерил мне температуру тыльной стороной ладони. – В чем дело, тебе плохо? – не зная, как еще меня растормошить, он прилег рядом и начал со мной нежничать. Потом, видимо, заметил, что меня трясет, – а меня трясло; прямо сказать, после той пробежки, лежа на диване, мне казалось, что я сейчас коньки отброшу, – испугался, отнял мою чашку и забил тревогу.
Что было дальше, я помню смутно. Видимо, Том располагал какими-то знаниями в области медицины. Он чем-то меня поил, потом чем-то растирал (и что-то из этого явно было на спирту). Когда я уже засыпал на диване, тих и свят, как говорится, Том всё сидел надо мной. Бедняга, неужели и впрямь думал, что я умираю?
По счастью, марафонец не умер, а только проспал часов 12 кряду. Мне чудились больные видения, как я бегу под перекрестным огнем, рядом падают воздушные снаряды, потом я наконец хватаю свою жертву, а это оказывается дядюшка Квен. Он говорит мне: «Сынок, я нашим патроны несу!» - и показывает полную сумку боеприпасов. Когда я проснулся, за окном уже стояла ночь, в углу оранжевым светом горел торшер, бросая длинный луч на спящего в кресле Тома, точно как луна бросает луч на какого-нибудь спящего библейского пророка. Я сел, спустив ноги на пол. Жуткая боль во всех членах меня отпустила, но была какая-то истома, туманная одурь, словно я выпал из пространства-времени и запрыгнул обратно, не зная, как долго длился мой скачек. Я окликнул Тома несколько раз, прежде чем он очнулся.
- Крис, – сонно промычал он, вяло приподнимаясь в кресле. – Что такое? Зачем ты встал?
- Я жрать хочу.
Том мучительно взялся за голову, потер глаза, вяло потянулся и посеменил на кухню. Пока там что-то готовилось, я то вставал, то ложился, то зачем-то ходил из комнаты в комнату. Пару раз меня в коридоре застукал Том.
- Крис, успокойся. Иди и ложись.
- А я могу лечь в спальне? – сдался я. – Мне на диване неудобно.
- Да можешь, кто ж тебе мешает!
Погрузившись в свежесть простыней, я неподвижно пролежал минут десять. Тут включился свет и вошел мой брат милосердия с круглой белой мисочкой в руках, обернутой вафельным полотенцем, чтобы не обжечься. Мне вручили ароматный суп с плавающей в нем куриной ножкой.
- Я не понял. Как ты успел?
Том прилег рядом со мной, закинув ногу на ногу.
- Ну не сейчас же сварил. Пока ты отлеживался…
Я с наслаждением проглотил пару ложек бульона.
- А как? Как ты сварил?
- Тебе рецепт рассказать? – фыркнул Том.
Я крепко задумался.
- Но зачем тебе готовить, ты ведь живешь с мамой?
Том посмотрел на меня со смесью гнева и озадаченности в глазах.
- Люблю я готовить, понимаешь! И мама меня научила. И хватит, наконец, болтать!
После столь грубого разговора и позднего ужина, в бархатной темноте спальни, Том всё же одарил меня своей лаской, позволив по-детски уснуть на его груди. Правда, до этого у нас еще было время обменяться парочкой новостей.
- Я его преследовал через весь проспект, по трамвайным путям, потом через этот гребаный полигон аж до железной дроги. Он запрыгнул на электричку; должно быть, сейчас уже за городом, – над ухом послышался тихий вздох. – При нем была какая-то сумка.
- Я говорил с Квентином Юром.
- Что?! Тебе нельзя выходить из дома, я же просил!
- Я и не выходил, Крис.
- Не понял.
- Я долго читал их переписку, и тут заметил, что у его писем есть определенная схема. То есть…он их отправляет в строго определенное время, в одни и те же дни недели. Я вспомнил, что мы проводили онлайн-эксперименты только по субботам. Хотя раньше как-то не думал: мы все люди занятые, по будням у нас учеба и работа. Вот. Каждую субботу с десяти до часу. Письма для Джули обычно приходили ровно в одиннадцатом часу…
- Подожди-ка, – я старательно напряг память. – По субботам до часу, говоришь? Это терапия.
- Ну, вообще-то…

[Asgard Guest]

- Хм, я даже не обращал внимания на его отсутствие.
- Крис, сегодня суббота.
- Да?
- Да. И я успел застать профессора в онлайне.
- С ума сойти.
- И мы созвонились по скайпу.
- У него компьютер есть, что ли?
- Джули подарила ему ноутбук, но доктор Такер разрешает им пользоваться только по субботам во время терапии, как я уже сказал.
- Хорошо.
- Профессор тратит всё отведенное время на эксперимент. Ну, еще иногда устраивает ночные вылазки. Никто до сих пор его не застукал.
- Прекрасно.
- Джули поддерживала его всё время, пока он был в лечебнице. Несколько лет назад сыночек его туда упрятал.
- Значит, сын.
- Руперт. Всё еще учится на факультете, где работал его папа. Понимаешь, Крис?
- Так это он. Любовник Джули. И он знал?
- О чем?
- Об эксперименте.
- Возможно. Он устраивал отцу скандалы пару раз, пытался выведать, откуда у него ноутбук, над чем он работает… Юр не сказал, но очевидно Руперт всё же напал на след.
- Думаешь, это из-за ревности?
- Что именно?
- Да убийство. Ревность к успехам отца?
- Я не знаю, Крис. Причин может быть сколько угодно.

Я-таки решил прибрать расследование к рукам. В понедельник я предстал перед коллегами, словно ангел справедливости, чтобы разрубить мечом всю эту паутину невежества, которой поросла их жалкая контора. Увидев со мною Тома, все переполошились, как крысы, уставились на него круглыми глазами. Том робел, но я его подбадривал, то и дело касаясь плеча или кладя руку ему на спину. Наш начальник, Уоррен и еще несколько сослуживцев, находившихся в то время в офисе, ознакомились с почтой Джули, внимательно прослушали наш с Томом рапорт, составленный накануне, и, можно сказать, признали свое поражение. Больше всех возбудился Уоррен: достал старое досье с показаниями свидетелей, долго им размахивал и вещал, мол, он говорил с этим самым Рупертом Юром перед тем, как найти пресловутый складной нож и едва не разделить судьбу Анны Карениной. Все вновь покосились на беднягу Тома.
- Ну-ка дайте сюда его фотографию, – приказал я настойчиво. Уоррен подал мне файл с множеством ксерокопий, где я нашел отпечатанное фото Руперта. – Смотри внимательно, – сказал я Тому, показывая документ. Тот взял листок обеими руками и предельно серьезно вгляделся в портрет подозреваемого. – Узнаешь? Видел его когда-то?
- Не знаю, – тихо выдохнул Том.
- Быть не может! Еще смотри.
Тут публика обратила взор ко мне, точно я жестокий тиран. Том безуспешно пялился на фото еще минут пять. Его усадили на стул, я даже помассировал ему виски – вдруг вспомнит. Затем я велел принести тот самый нож, и Том долго изучал его.
- Кажется… - вдруг прервал тишину наш новоиспеченный свидетель. Все тут же подскочили к нему, я опустился к его ногам. – Ох, боже мой. Это было сто лет назад.
- Рассказывай! – как будто хором ответили все.
- Ну, мы как-то с друзьями пошли в поход. Я даже не помню, что там была за гора. Кажется, Бен-Ломонд. С нами был новый парень, нас представили друг другу. Мы провели в походе много дней, пользовались вещами друг друга… Руперт вполне мог дать мне свой нож.
- Вот вам и отпечатки! – подскочил я, хлопнув рукой об руку.
- А потом спрятал его в ванной. Подстава налицо, – заключил один из моих коллег.
- Конечно! – продолжил я. – У этого типа все, как на ладони! Он ведь хитрый, он следит за каждой мелочью, пользуется каждой возможностью. Этот план осуществлялся годами. Сначала он избавился от папы, но как-то пронюхал об эксперименте. Потом в его поле зрения попала Джули, он снял в ее доме квартиру, втерся в доверие. Когда к ней присоединился Том, он начал следить и за ним. Потом, видимо, решил избавиться от девушки, а заодно и от Тома – упрятать его в тюрьму, проще говоря. Тут-то подвернулся этот нож. Но он почему-то вспомнил о нем не сразу или побоялся использовать. Руперт заметил, кто часто посещает квартиру Джулии – я и Уоррен. В очередной раз, когда Уоррен наведался туда, Юр пустил в ход козыря, потому что обвинение Тома уже лопнуло, как пузырь. Он сильно паниковал, действовал неосторожно. Да, трюк с ножиком проканал, но он был неправдоподобен, согласитесь! Юру пришлось рисковать, толкая Уоррена на рельсы. Кроме того, два раза я заметил, как он следит за мной в окно кухни, второй раз я чуть было не догнал его.
- Черт возьми! – воскликнул Уоррен, роняя бумаги из рук. – Надо брать его!
- Посылайте наряд, но вы в квартире никого не найдете, я больше чем уверен. В городе его нет, материалов по эксперименту – тоже.
- На кой черт теперь они ему? – спросил кто-то из толпы.
- Да ни на кой. Будет миловать теперь долгими бессонными ночами.
Совещание окончилось, все разбежались по личным делам, мы с Томом переглянулись. Он был бледен, как мел, и не знал, куда девать глаза. Я сказал ему, что по крайней мере теперь не надо прятаться и кошмар прояснился. А Руперт пускай бежит, как гнусный вор, всё равно его прижучат где-нибудь и добьют, как всегда поступали с дезертирами.

[Asgard Guest]

Класс!!!Ожидание стоило тогобезумно напряженно и захватывающеДержать интригу вы умеете,как мало,кто другой, каждая новая глава все интереснее ))))

[Бегун на длинные дистанции]

Автор, вы офигенны!))

[Asgard Guest]

каждая новая глава все интереснее

Спасибо
Эта,кстати,будет последняя.

Автор, вы офигенны!))

[Мертвый принц]

Ура, продолжение! )) Наконец-то все налаживается ) надеюсь, Том станет отличным сабом

Эта,кстати,будет последняя.

А соседний фик вы будете заканчивать?

[Asgard Guest]

А соседний фик вы будете заканчивать?

Хехе XD Вот у меня так всегда. Начинаю писать юмор и не могу закончить,потому что не смешно выходит. Но я допишу,конечно Мне уже самой стыдно.

Наконец-то все налаживается )

Рано радуетесь Я этого не говорила.

[Мертвый принц]

Хехе XD Вот у меня так всегда. Начинаю писать юмор и не могу закончить,потому что не смешно выходит. Но я допишу,конечно Мне уже самой стыдно.

Да и без юмора все здорово )) Отлично, я рад, что продолжение все же будет )

Рано радуетесь

А??? Q______________________Q